Проснулась рано, на часах едва больше шести. Несмотря на короткий сон, чувствовала себя относительно бодрой, хотя организм отчаянно требовал кофеина. Не стала будить Дюка, причесала его расческой волосы, свои, настоящие, сделала высокий хвост, взяла вещи и, прямо в халате, накинутом поверх брючной пижамы, поплелась обратно в номер, чтобы принять душ и, возможно, доглядеть сон о солнечной Испании, в которой окажусь уже через два часа полета.
Номер Дюка — на первом этаже. По дороге к лифту услышала, как кто-то распевается и играет на фортепиано. Не сдержала любопытства и пошла на голос. Звуки доносились из небольшого зала для занятий. Я приоткрыла дверь и замерла. Все стены покрыты зеркалами, перед которыми станок для занятия классикой, в углу — белый рояль, за которым сидела преподаватель. Я видела эту женщину на концерте Райана: высокая, худая, с длинными пальцами. Сразу узнала в ней пианистку, но не думала, что она занимается с бек-вокалистками. Именно они, в халатах и пижамах, скрывая зевки в кулаках, распевались. Женщина перестала играть и посмотрела на меня через зеркало:
— Присоединяйтесь, дорогая, не стойте на пороге.
Я сначала испугалась, а затем внутри все опалило огнем от мифической возможности позаниматься с несомненно выдающимся педагогом. В том, что женщина обязательно была выдающимся педагогом, почему-то даже не сомневалась. Журналистское чутье. Тем не менее, страх и скромность пересилили:
— Простите, я не…
— Дорогая, ты либо здесь, либо за дверью. Третьего не дано.
Я посмотрела по сторонам. Девушки с любопытством меня разглядывали. Почему же педагог пригласила заниматься незнакомку? Странное дело. Тем не менее, я ухватилась за возможность и, улыбнувшись, прошла в зал. Положила вещи на лавочку, рядом с вещами других девушек и встала вместе с ними. Что показательно, среди бэк-вокалисток не все были блондинками. Две брюнетки, одна рыженькая и четыре светловолосых. Но все высокие и миловидные.
Занятие было продолжено. Многие упражнения были мне знакомы по прежним занятиям, часть оказались новыми и очень полезными, тренировка дыхания давалась сложнее всего. Вообще, правильное дыхание и его распределение — моя основная проблема, с которой я усердно боролась. После распевки приступили к песням Райана и репетировали партии бэк-вокалисток. Я твердо поняла, что петь на задворках — не мое, но неожиданной репетиции была крайне рада.
В конце занятия преподаватель поинтересовалась:
— Девочки, а где Ревека? Почему ее нет на репетиции?
Присутствующие тревожно переглянулись и мгновенно разбудили во мне журналиста.
— Она… — начала было одна, но осеклась. Тогда ее мысль продолжила рыжеволосая:
— Вчера произошел какой-то скандал в отеле, с ее номером. И она уехала.
— Из-за неподходящего номера? — удивилась преподаватель, складывая ноты в портфель. — Не похоже на нее. С таким талантом бросать шанс достичь профессиональных высот…
— Говорят, даже вещи не забрала, — поделилась еще одна, сделав глоток воды.
— Просто у нее что-то в семье случилось.
— Я вас поняла. Значит, у нас появилась вакансия, — и взгляд в мою сторону. — Дорогая, ты же в команде Райана?
Неуверенно кивнула.
— У тебя хорошие голосовые данные. Сегодня за два часа до концерта я жду тебя в зале для репетиций. Где он находится, сможешь узнать у администратора отеля, в котором мы остановимся.
Прежде, чем женщина ушла, я обратилась к ней с просьбой:
— А можно мне остаться? Позаниматься немного?
Преподаватель посмотрела на своих подопечных. Уже почти все покинули зал, и никто из них не планировал оставаться для дополнительных занятий.
— Зал оплачен еще на три часа. Пока он свободен — пользуйся. И не забывай следить за дыханием. Не выплескивай все на первой гласной, помни о перспективе. Больше тренируй упражнение свечи.
— Спасибо, — улыбнулась доброму совету и неожиданному вниманию и, когда женщина вышла, расположилась за инструментом.
Первое, о чем подумала — это Ревека. Девушка, выбывшая из турне в связи со странными обстоятельствами. Видимо, это та несчастная, в номере которой обнаружили ворона. Вчера я так устала и была эмоционально разбита, что совершенно забыла поискать в интернете информацию о метке, найденной на мертвой птице. Решила, что после репетиции первым делом займусь именно этим, а сейчас следовало воспользоваться уникальной возможностью, которая может больше никогда не представиться.
Я впервые играла на рояле премиум класса. Известная фирма Stеinwаy&Sоns славится по всему миру великолепным качеством и безупречным звучанием инструмента. Я получала удовольствие от льющейся шелковой мелодии, ласкающей слух. Сыграв одно из любимых произведений, просто, чтобы примериться к инструменту, решила похулиганить. Не так давно написала новую песню, но все не представлялось случая ее отрепетировать. Как раз вариант для фортепиано. А тут — такая удача! К тому же, вся эта история с Райаном… Во время его концерта мне пришли слова, которые как раз идеально подходили под придуманную ранее мелодию. Слова, идущие от самого центра моей души, слова, которые теряют смысл, если их произнести, но обретают плоть — если пропеть.
У меня получилась песня о том, что я многое пытаюсь сделать правильно: стать лучше, сильнее, больше работать, уделять время близким, но… самое главное в жизни я никак не могу получить. У меня нет любви, а сердце холодно, как камень в ледяной ночи. Я словно бегу от самой себя, прячусь в раковине чуждых, отстраненных эмоций, словно наблюдаю свое отражение в осколках разбитых зеркал. Оно везде абсолютно одинаковое и везде безжизненное. Как мне изменить свою жизнь? Как изменить себя? Как отринуть страх, обрести крылья и взлететь?
Я резко осеклась, а рояль издал неприличный для такого инструмента звук. Вот уже третий раз кряду в этом самом месте.
— Здесь нужно брать выше, — донеслось от двери. Я едва не свалилась с банкетки и в страхе обернулась. Это был Райан. Он стоял, прислонившись плечом к дверному косяку и наблюдал. Давно?
— Да. Наверное, — вставила рассеянно после замешательства. Не узнал? Или делает вид?
Улыбнулся, прошел и присел рядом со мной. Благо, банкетка широкая и вмещала нас обоих:
— Можно?
Я убрала пальцы с клавиш, позволяя мужчине выполнить задуманное. Удивительное дело, но он нота в ноту повторил то, что я только что играла! Невозможно запомнить едва услышанную мелодию досконально и воспроизвести ее! И не только мелодию… Райан спел фразу, на которой у меня уже трижды стопорилась песня:
— «И мой мир засияет красками вновь, а душа обретет любовь».
И он настолько умело взял нужную ноту, растянул ее, раскрыл, поиграл и завершил, что я по-новому посмотрела на блондина глазами, в которых застыли хрусталики слез. Это был не избалованный ребенок, а профессионал, которым можно восхищаться.
